Медсестра практически сразу поняла, к кому пришел этот иностранец, с трудом говоривший по английски - к единственной иностранке в  хирургическом отделении, мисс Торв. На таком же ломанном английском она попыталась втолковать мужчине,  что пациентка сейчас спит, и завтра она будет прооперирована. Отчаявшись втолковать ему  что-то со своим более чем скудным знанием английского, девушка просто вызвала Кроу, который как раз закончил плановую операцию. Уставший мужчина в хирургической пижаме  шел к ресепшену гадая о том, кому он мог понадобится - может, родне или команде охотника, из которого он доставал сейчас дробинки?  Но нет,  перед ним стоял растерянный мужчина с двумя рюкзаками и характерной армейской выправкой. Славянин, очень похожий на его пациентку. Кроу кивнул ему.
-Мистер Торв? Я лечащий врач вашей сестры, Екатерины, доктор Кроу. Оставьте вещи медсестрам. Если желаете, мы можем пройти в ординаторскую, я  расскажу вам о произошедшем и деталях завтрашней операции.

Мужчина очень нервничал, и едва был в силах держать себя в руках. Очень знакомое для Кроу состояние. Его следовало немного успокоить, подбодрить.
-Кейт в порядке, не волнуйтесь так. Она...угнала автомобиль. Весьма непрофессионально, именно по этой причине я не заявил  о ней в полицию. Подозреваю, это было сделано в состоянии аффекта. Итогом подобного действия стала небольшая  авария, в результате которой она получила перелом ребер. Повторный перелом ребер. Завтра я сделаю ей операцию, зафиксирую фргаменты ребер пластинами. Она почти не потеряет мобильности, но где-то через месяц или два пластины нужно будет снять в ходе повторной анимации.
  Когда руки этого человека,  явно военного, нервно затряслись, Кроу сам напрягся и понял, что тянуть нельзя. Он спросил, тихо, очень тактично.
-Мистер Торв, вы принимаете какие-либо препараты? Сертолин, диазепам?Может, сейчас вам стоит выпить успокительного?
Кроу назвал препараты, которые использовал сам - и был практически уверен что абсолютное большинство больных посттравматическим синдромом также принимают их. Алекс очень напоминал ему таких больных, неоднократно виденных во время службы, да и сам он отлично понимал его эмоции. Сейчас следовало его немного отвлечь - одного, в чужой стране где его сестра попала в больницу и вынуждена будет лечь под нож.
- А я ведь тоже Алекс, мистер Торв. Александр Кроу.

Отредактировано Alexander W.Crow (2015-11-08 23:35:45)

Мужчина успокоился, и это уже само по себе было совсем неплохо, пусть и говорить он начал быстро, нервно, словно оправдываясь. Кроу заговорил размеренее, стараясь помочь мужчине окончательно успокоится.
- От недосыпа подобное может случится даже с самым эмоционально стабильным человеком. Это центральный госпиталь больницы вполне развитого и цивилизованного государства, у нас есть все необходимое, а вещи вашей сестры сейчас находятся в специальном хранилище.  Зачем вам перевязочная? Вы тоже ранены? Думаю, лучше будет если я осмотрю вас самостоятельно. Вы же не хотите провести время в очереди на прием к местным парамедикам?  Сестру вы навестить можете, только наденте халат и ведите себя как можно тише - мисс Торв спит крепко, но голос близкого родственника может ее потревожить. А после займемся вашей проблемой.
  Кроу встал, слегка размяв затекшую спину. Он устал после операции, но, кажется, в местном госпитале просто невозможно остаться без работы. Или же сам майор Кроу так невероятно удачлив и постоянно находит новых пациентов.
Кейт спала,  причем достаточно крепко - удобная постель и обезболивающее сделали свое дело не хуже снотворного, которое ей тоже дали, опасаясь что если во сне она будет много шевелится или просыпаться  - растревожит рану.

То, что они работали вместе не мог заметить только гражданский - такой взгляд, взгляд командира, Кроу видел неоднократно. Впрочем, он был таким  и сам - также смотрел на своих подчиненных, на сослуживцев... Его не удивляла резкая перемена в этом человеке -для военного подобное совершенно нормально, когда брат тревожился за свою сестру,  командир оценивал работоспосбность и состояние подчиненому. Это легче, это привычнее, осуждать это нельзя.
-Я не могу отпускать раненого человека, у меня окно между операциями. Я могу осмотреть вас. Ваша сестра бы вряд ли была довольна, если бы я отпустил вас сейчас. Пойдемте.
  Алекс покорно пошел в кабинет, временно выделенный Кроу, который по дороге зашел на пост и по дороге он захватил с собой перевязочный пакет.
Инструменты же Кроу решил использовать свои любимые - полевой хирургический набор в удобном, пристегивающемся к поясу чехле. Все документы он дезинфецировал регулярно, проблем возникнуть было  недолжно, но  с привычным набором он  делал все даже быстрее и аккуратнее, чем с предоставляемыми  больницей инструментами. Каталку для осмотра взял из коридора, перехватив ее у  одного из санитаров.  Тщательно вымыл руки и натянул новые перчатки, будничным тоном произнес:
- Снимайте верх и показывайте.
Проблему с боком выдала походка, на которую Александр невольно обратил внимаие когда брат Кетрин обмолвился о перевязке.

Его перевязали в прошлый раз совсем неплохо, однако видно было, что пострадал Алекс достаточно серьезно, словно граната взорвалась  рядом с ним и серьезно иссекла его осколками. Рана воспалилась, пусть и медленно заживала - сказывался избыток движения, немного нагноились места, где находились швы. Пришлось промыть их антисептиком, введя перед этом обезболивающе - совсем как и  Дорси, пусть ситуация и была получше. На место старых повязок пришли новые, под которые были наложены и антисептические хирургические салфетки. На шею он тоже наложил повязку, пусть и не тугую - не хотелось оставлять рану открытой, благо, перевязочный материалов было достаточно.
Перевязка шла быстро, и вскоре была закончена - все-таки Кроу в отличие от гражданских врачей не брезговал перевязками и уходом за пациентами - все-таки медсестер и санитарных инструкторов в полевом госпитале не хватало, и  приходилось быть и медбратом, и терапевтом, и, к сожалению патологанатаомом -  он даже роды пару раз принимал. И находил такой крайне разнообразный опыт полезным для основной своей деятельности.

-Вам не стоит вставать мисс. - сказал он тогда... - Постарайтесь поспать, если не выйдет - придется принять снотворное. Не волнуйтесь, я выставлю у вашей палаты охрану. Да и он вас не убивать пришел  -иначе бы не тянул время до моего прихода. - это было сказано о покинувшем палату Дорси.
Доктор Кроу сдержал обещание - у палаты, действительно, дежурил человек. Правда. кажется, помимо того, что он наблюдал за тем, чтобы никто лишний, кроме медперсонала не прошел в палату, но еще и за ней самой.
Кейт послушно соблюдала постельный режим, за исключением одного похода в дамскую комнату, после чего легла на кушетку (между прочим, довольно мягкую и приятную) и больше не бродила. Первое время она просто лежала, повернувшись по привычке на бок. Хотелось спать, но Тармашева смотрела на дверь в свою палату, ловила взглядом проходящих мимо врачей и пациентов. Дверь прикрыли. Девушка отвернулась и аккуратно поджала к корпусу одно колено. Укутавшись в одеяло, Катя накрылась почти с головой. Горячие слезы скатились из зажмуренных на минуту глаз. Было тоскливо и подавлено. Девушка дала себе волю минут на пять, тихо всхлипывая и сипя в край одеяла. Хотелось кричать, но она не умела, да и не было желания, чтобы это кто-то слышал. Понимая, что слезы в ее ситуации совершенно не сыграют никакой роли, девушка даже разозлилась на себя за эту слабость, но успокоилась. Она продолжала валяться и пытаться уснуть.
За спиной (со стороны входа), тихо скрипнула дверь, заставив Торв обернуться - это Эльза пришла проверить пациентку. Катя пообещала уснуть и повернулась лицом к двери, но когда Эльза ушла, она еще долго засыпала поверхностным сном и просыпалась от любого движения в ее палате или звука в коридоре, или же даже собственных мыслей. Больше от последнего. В итоге, в палату пришел врач и, как и обещал, ввел ей снотворное. Катя всегда опасалась принимать что-то от других, но в ее положении она больше не могла и не хотела перечить. Даже с некоторой охотой позволила ввести снотворное, так как понимала, что если и уснет, то поздно.

Когда девушка проснулась, звуков было очень мало - врачи в коридоре, но практически ни одного пациента. Хотелось пить. Некоторое время Катя еще лежа в том же положении, глядя в сторону коридора, а затем все-таки села на кушетке и поднялась на ноги. У нее кружилась голова, но это - мимолетное ощущение, по сравнению со вчерашним приключением. Ой, лучше и не вспоминать... Ребра и без того неприятно напоминали о себе. Вопреки запрету подниматься (это было вчера. Наверное. Как там мужчины говорят: то, что было вчера, сегодня уже аннулируется? Ну-ну...), девушка вышла из палаты, прошла к сестринскому посту и попросила стакан воды. Есть не хотелось вот совсем, а пить - да.
- Извините, сколько сейчас времени? И какое число? - она немного "потерялась" в датах и времени.
Возвращаясь в свою палату, чтобы ждать врача и настраиваться на операцию, девушка кинула взгляд на зону ожидания. Наверное, собственные эмоции в этот момент она и сама не поняла - испуг, удивление и не столько огромная радость, сколько приязнь. Русская уже почти позабыла обо всем - у нее есть, наверное, хотя бы минут пять - это же очень мало, правда? - до прихода врача? Подойдя быстрым шагом к встающему с дивана мужчине, Тармашева потянула руки вверх, буквально заключая шею Тринадцатого в кольцо рук. На такое потягивание вверх бока отозвались очень неприятно и резко, на что пришлось разорвать кольцо рук и обхватить мужчину поперек корпуса.
Щека уткнулась в грудину мужчины, чувствуя мягкость футболки и шершавость и плотность бинтов под ней.

- Ох ты ж! - девушка нехотя отстранилась, глядя на мужчину. - Какого хрена ты встала. Пойдем в палату, пока тебе еще и от местных врачей по шапке не дали, помимо меня.
Катя невольно улыбнулась - было приятно слышать и родную речь, и даже вот это его недовольство. Девушка прошла в палату и вернулась в кровать.
- Вижу, вид у тебя бодрый. - продолжил разговор мужчина сам. Катя улыбнулась, но... - А не скажешь, какого черта ты решила угнать авто, если я попросил взять напрокат? - с этими словами ее улыбка спала. Она сказала ему, что попала в автокатастрофу, но не сказала, что бросила машину и сбежала, поплатившись за свою дурость на проезжей части. Кто мог рассказать ему это?
- Ты уже поговорил с врачом... - предположила девушка, глядя на мужчину искоса. Ей нечего было ответить на вопрос тринадцатого о том, почему она поступила так. как поступила, а не иначе. Но ведь раньше это было в относительном порядке вещей, почему ей нельзя было "взять" таким образом машину снова? Тем более, что у нее почти получилось. Почти.
- Завязывай, Кейт.
Она испугалась. Снова испугалась. Но чего? Он ведь ее не оставит - не должен! Хотя.... от него ведь можно ожидать чего угодно, правда? Найдет себе другого напарника, выучит, как ему будет нужно - это дело такое. Или же нет? Может быть, она испугалась, что он оставит ее одну, откажется от работы с ней, но какая тут может быть работы в их-то ситуации? Насколько помнила Катя, Тринадцатый физически не офисный работник! Ну куда его с его вечным запущенным чувством меры? В инструкторство даже не возьмут - убьет человека быстрее, чем тот хлопнет по плечу. Дергается от каждого резкого движения, просыпается от шороха - ну куда его? Хотя... она ведь и сама порой такой бывает. И ведь ничего - работала. Да, устав теперь не имеет силы - нарушать нечего, если что, но и работы нет.
- Ты в тюрьму хочешь? - девушка с вызовом посмотрела на Алексея. - Хочешь наведаться в Гаагский суд? - Вот умеет он вспомнить юридические моменты из их прошлого. Хорошо, что в Гааге они все-таки не побывали.
Она молчала, давая мужчине высказаться. Наверное, любое ее слово не будет иметь совершенно никакого веса. Потому что ей было нечего возразить.
- Ты пролежишь здесь столько, сколько будет нужно.- вот и весь вердикт. Можно даже было сказать приказ. Приказ, который очень хотелось нарушить. На зло, не более того. Екатерина больше не видела в докторе Кроу угрозы (а ведь, наверное. должна была?), он убедил ее, да и была от нее лично благодарность мужчине за то, что не оставил на тротуаре и за то, что полиция так и не наведалась сюда, иначе она бы проснулась в наручниках.
Приказы не обсуждают.... Она и не будет. Выслушала и "проглотила" высказанное. То, что будет потом, будет потом - проблемы нужно решать по мере их поступления, верно? Главное, не создать эти проблемы самой. К этому девушка уже исчерпала склонность на ближайшее время.

Отредактировано Ekaterina Tarmasheva (2015-11-09 14:01:13)

Воды ей так и не дали - операция будет очень скоро.
Разговор с братом в палате никак не отразился на дальнейших порывах Тармашевой. Она не хотела делать ноги после разговора с Кроу, не хотела и сейчас, тем более, когда все-таки увидела, что она не одна. Тринадцатый мог делать что угодно - езжать в другую страну, предавать ее, хотя это совершенно не в его характере; искать другое жилье - что угодно. все это будет не важно сейчас. Он пришел именно сейчас, а что будет потом - будет потом.
В палату вошел доктор Кроу. Девушка совершенно не напрягалась, а вот то, что мужчины даже пожали друг другу руки - уже удивляло. Они что, уже нашли общий язык? Хотя... вполне может быть.
- Я пришел сообщить, что все идет по плану, через десять минут придут медсестры и анастезиолог чтобы подготовить вас к операции. - Катя согласно кивнула. Не ожидала, что так скоро, но она прекрасно знает, что это, как это и для чего. Немного боязно перед осознанием, что будешь лежать под скальпелем, но боязно потому, что она не хочет чувствовать, а вдруг будет? Под наркозом. Знает, что не так - уже бывала, - но мысли рылись самые разные.
Пять часов... За работой они пролетают как два... Алексея сориентировали на места ожидания, но когда врач обратился к русскому по ее фамилии, девушка улыбнулась и чуть приподняла брови, глядя на брата. Ей вспомнился разговор с Дорси. Опасения снова вернулись - что если что-то случится, пока она будет под наркозом?
- Ничего не случится, - сама себя успокаивала девушка, - доктор Кроу уже обеспечил тебе охрану, он в ответе за своих пациентов, как и больница в целом. Брат. наверное, тоже не уйдет. А если уйдет, то это будет неважно. Джулиус не сможет даже войти в палату. - убеждала себя Катя. - И полиция не придет. Раз не пришла с самого начала, не пришла сейчас, не придет и потом! Не придет.
Мужчины ушли, а Екатерине вполне хватило этих десяти минут, чтобы настроиться на спокойствие. Конечно, небольшое беспокойство было, но оно вполне нормальное для того, кто ложится на операцию. Медсестры и анестезиолог пришли вовремя. Катя не привередничала - позволяла делать с собой все. Она настроилась на то, что несмотря на врачебное прошлое, она - пациент. Премедикация...  Девушка не дергалась, не задавала вопросов, а только смотрела. Жидкости, шприцы, потом коридоры, незнакомые лица, потолок. Мельтешение ламп на потолке в коридоре. Потолок сменяется другим цветом; меняется помещение, освещение. Другой запах. Операционные костюмы, покрытые головы, медицинские маски. Ее волосы собраны в специальную одноразовую шапочку, перекладывают на операционный стол. Перед ней медицинская "ширма" - ничто не будет отвлекать врачей от работы. Капельница с плазмозамещающим раствором, кислородная маска, гипнотики через новый укол в вену. С каждым новым уколом в вену, Катя чувствовала, как прохладный раствор быстро циркулирует вверх, к плечу, за это время он согревается, параллельно разносясь по всему организму, через круги кровообращения. Через кровь всегда быстрее. Зрение помутнилось, девушка кинула уверенный взгляд на врачей, затем в потолок, чувствуя, как смыкаются веки. Тьма. Не сон, а именно темнота, окутывающая весь разум. Нет ничего - ни света, ни боли, ни мыслей, ни воспоминаний.

- Будь лучше своего отца! "Na einai kalytero anthropo apo ton patera toy." - звучало голосом Джеймса Торв в голове. Это была - его любимая фраза, имевшая впоследствии в семье определенный смысл.
Свет проникал через тьму, маня на себя, как мотылька на лампу. Но ведь тогда обожжешься... И все равно не удержаться от любопытства и от желания посмотреть, что там. Губы шептали медленной скороговоркой греческий.
Веки тяжело раскрылись, глаза привыкали к свету. Дыхание было спокойным, в организме ощущались признаки вмешательства. Бок со стороны ребер неприятно болел, сил не было, в горле - остаточные ощущения после тонкой трубки, насыщающей организм кислородом во время операции. Глотать неприятно - но все это - нормально. Паршиво, но нормально. Кое-как избавилась от сухости во рту и облизнула губы. Двигаться даже не хотелось - было вполне удобно и комфортно лежать и так.
В палату вошел Кроу.
- Привет. - девушка расслабленно улыбнулась закрытой улыбкой. Как-то само вырвалось, а ведь хотелось пожелать "здравствуйте". Свой бок она еще не рассматривала, да и и не трогала - вообще под одеяло не заглядывала. - Как все прошло? - это был двоякий вопрос. Она спрашивала не только о себе, но и о том, как прошел день мужчины. Она не помнила, чтобы у хирургов была всего одна операция, после которой врач был бы предоставлен самому себе. Так не бывает.

Отредактировано Ekaterina Tarmasheva (2015-11-11 12:01:55)