Игра ведётся по мотивам сериала Sense 8.
За основу взяты реалии вселенной сенсейтов, но мы не следуем сюжету сериала.
Жанр: реальная жизнь с элементами научной фантастики
Место: Рейкьявик, Исландия | весь мир
Время: август-декабрь 2015 года
О существовании сенсейтов, людей, обладающих фантастической способностью поддерживать друг с другом телепатическую и эмпатическую связь, ничего не известно даже им самим, ровно до того момента, когда они не переживают второе, кластерное рождение. Только что твой мозг принадлежал только тебе, а спустя неделю ты делишь его с семью разными людьми, разбросанными по всем углам земного шара, чувствуешь их эмоции, говоришь на их языке, видишь их, знаешь их, понимаешь их, потому что они - это ты, а ты - это они. Коллективный разум, частички одного пугающего своим размахом целого, единый сверхчеловек, состоящий из нескольких отдельных личностей.
Но будь осторожен на своём пути эволюционного прорыва - за тобой будут наблюдать. Поэтому, запоминай. Правило первое: никогда не смотри в глаза.
Extempore |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Extempore » Закрытые эпизоды » Con Air
Название эпизода: Con Air
28.03.2014, день
самолет авиакомпании Эйр Итали
На борт самолета проникают двое опасных преступников, желающих укрыться от правосудия. В их планы не входило захватывать самолет, но что если один из них сходит с ума по летящей на борту порно-актрисе?
Очередность:
Joye Blankenship
Aylin Vence
Присутствие Мастера Игры:
да
- Да, милая, конечно же ты можешь пригласить Паолу, но очень тебя прошу, - Джой перехватила телефон и придавила его плечом к уху, потом выудила из кошелька деньги и расплатилась с водителем, - Паола, - пауза, как и ударение на имени, не оставляли шанса затаившей дыхание на той стороне провода девушке оставаться в неведении о догадливости собеседницы, - должна будет испариться до того, как появится твой отец. И пусть не ставит свой скутер в розовые кусты, сеньора Прина этого не переживёт. Подожди минутку. Благодарю Вас, - последняя фраза адресовалась вытянувшему из багажника чемодан мужчине. Джой подарила ему беглую улыбку, оправила собравшуюся складками на бёдрах юбку и лёгкой походкой обутых в изящные ботильоны на головокружительном каблуке ног двинулась к разъезжающимся стеклянным дверям аэропорта.
- И, я надеюсь, ты помнишь, где хранятся, - голос, опустившийся на несколько тонов и ставший по-заговорщически вкрадчивым, вновь обрёл твёрдость, - Лучиана, ты меня услышала. Кстати, там же найдёшь и... Вот и умничка. Целую тебя.
Лучиане Герро только недавно исполнилось семнадцать и, в отличие от собственного отца, легкомысленной её назвать никак было нельзя. Джой поражалась, насколько вообще славный получился ребёнок от двух таких на всю голову богемных родителей, как Адриано и Селия. Себя она достойной подражания мачехой, впрочем, тоже не считала. Умнице Лучиане, увлечённой химией и целенаправленно идущей по ещё в двенадцать лет намеченному пути как минимум к званию доктора наук, Джой доверяла целиком и полностью: и свою квартиру, и машину, и свои тайны и даже её, Лучианы, целомудренность. Но доверять гормонам семнадцатилетнего Фабио она не могла, а потому старалась сделать свидания юной пары по крайней мере безопасными.
В Мессину возвращаться планировала миссис Блэнкеншип через четыре дня. Эта командировка была особенно интересна для переводчицы прежде всего по той причине, что работать предстояло на соотечественников. Не менее важной для самой Джой являлась тематика мероприятия, участником которого она становилась. По следам первой Канадской школы в Ланчано инвесторы открывали вторую, уже в самом Риме, оставалось лишь подписать документы, и женщина, не слишком истово верующая в Спасителя, готова была молить всех известных ей святых о благополучном исходе дела.
Пиликнул громкоговоритель, на табло высветилась информация о рейсе "Катания - Фьюмичино", и и без того оживлённая толпа летящих, встречающий и провожающих пришла в движение. Вслед за остальными к стойке регистрации потянулась и Джой, параллельно стягивая с глаз и водружая на голову солнцезащитные очки. От этого средства маскировки молодая женщина всё никак не решалась отказаться ещё с прошлых времён, когда, нет-нет, да становилась объектом чересчур пристального внимания незнакомцев. И тут же, как всегда, почувствовала себя будто под прицелом камер, хотя никто вроде бы даже не повернул головы в её сторону. Глубокий вдох и медленный, высвобождающий напряжение, выдох помогли немного сбить тревожное состояние и затаившийся в центре груди жар. Когда она подала паспорт сухопарой и абсолютно серой на вид сотруднице паспортного контроля, чувствовала себя уже много лучше.
- Счастливого пути, - без особого энтузиазма, но с неизменной вежливой улыбкой Карла - как гласил бейдж - пропустила пассажирку, вернула ей документы и вручила посадочный талон.
Следующий час прошёл незаметней, чем ожидала миссис Блэнкеншип. Пока просветили её чемодан, пока осмотрели её саму, пока-пока-пока. Последние тридцать минут провела она в телефоне, старательно расстреливая птичками маленьких свинок-фашистов. А потом озвучили посадку.
- Сеньорита, - салон самолёта забился почти подзавязку, но несколько мест всё ещё оставались совершенно свободны, - скажите, могу я пересесть к окну? Сегодня обещали прекрасные виды, - попыталась пошутить Джой, но наткнулась на непробиваемую вежливость стюардессы и её не вяжущийся с улыбкой взгляд.
- Займите, пожалуйста, своё место, сеньора, мы скоро взлетаем. К сожалению, ничем не могу вам помочь.
"Когда настал тот момент, что с женщинами я перестала находить взаимопонимание?"
Решив поразмышлять об этом уже в воздухе, Джой закинула сумочку на полку, сняла и, аккуратно сложив, положила туда же лёгкий плащ. И, окинув поверх голов рассаживающихся пассажиров весь салон, умастилась на своём месте.
Отредактировано Joye Blankenship (2015-08-09 14:10:10)
Данкану всегда нравились женщины. Даже несмотря на то, что они вели себя как высокомерные стервы, несмотря на то, что над ним насмехались от первого до последнего класса, несмотря на то, как ожесточенно била мать только потому, что родила его о насильника, несмотря на то, что старшая сестра со своими подружками сняла с шестилетнего мальчугана трусы и смеялась над ним. Женщины – самые прекрасные создания в мире, самые красивые и благоуханные, и кому поклоняться, если не женщине? Кому служить, если не ей? Женщина создана для того, чтобы потакать ее капризам, быть ее покорным слугой, воспевать ее имя! Она достойна того, чтобы подобно парфюмеру собирать ее запах в нежнейшие сосуды и хранить его вечно. Женщина! Данкан сам одевал и мать, и сестру, сам омывал их, сам расчесывал им волосы, сам красил. Он был бережен и нежен, он был настолько трепетен, насколько может быть робеющий мужчина перед несравненной красотой женщины.
Профессию таксидермиста Данкан выбрал по любви, если можно так сказать. Ему нравилось сохранять все, что так заботливо и продумано создала природа. Он был большим эстетом и одним из лучших в своем деле, к нему приходили бравые охотники, желающие увековечить свой трофей, и никто, кроме Данка не мог создать ничего более натурального и естественного. Даже если ему приходилось не спать сутками – он доводил творение природы до высшей точки совершенства. Он помогал Богу сохранить его лучшие шедевры!
Данкан стал богат! Он стал богат настолько, что мог даже позволить себе отправиться в Милан и поиграть там в казино, посмотреть на красивых женщин, чьи тела возбуждали его при одном только взгляде на них. В тот вечер он привел домой роскошную девушку. Ее волосы были цвета меда, глаза, как морская волна в жаркий день, а руки, как изящные плети виноградной лозы. Как же она была хороша! Все в ней говорило о том, что она богиня, богиня, которую надо носить на руках, и Данкан был готов на это! Он был готов целовать ее стопы. Мыть ее ноги и пить эту воду… Есть только одно в женщинах, что раздражало таксидермиста – язык. Эти прекрасные создания должны быть немыми, только тогда их красота нерушима и свободна от условностей. Новая знакомая зачем-то назвала цифру в триста долларов. О, он бы дал ей эти деньги просто так, он дал бы ей много больше, он подарил бы ей вечность – только бы она молчала! И это была не его вина! Она не оставила выбора! Она заставила его сделать это с ней! Заставила!
Данкан сидел в своей камере, опустив голову между ладонями, и смотрел вниз. На колене лежала фотография Черри Хейз, он полюбил эту девушку с первого взгляда, когда только увидел ее в фильме «Тёмная госпожа». Так, как он любил ее, никто никого не любил во всем свете. Он гладил ее пальцем между ног и представлял, как она будет стонать, когда он доберется до нее в жизни. Когда он отсидит свой срок за то, что вырезал язык у той рыжей сучки, он думал о том, как будет вздрагивать ее тело, когда он станет ласкать каждый его сантиметр. Он не обидит ее, не проникнет в ее священное тело, не потому что импотент, а потому что не посмеет осквернять инородным предметом ее восхитительную плоть, словно высеченную из камня великим скульптором. Он сделает для нее высшее благо, подарит ей вечную жизнь, как подарил матери и сестре, он сохранит ее красоту неподвластной годам. Ей всегда будет двадцать лет! Всегда! И она будет засыпать и просыпаться рядом с Данканом, у нее будет самая лучшая одежда, самые красивые шляпки, туфли и сумки. Все, что только не пожелает ее молчаливый взгляд. Всего лишь небольшой надрез, никто даже не заметит. Не зачем волноваться, он сделает все очень аккуратно, как самый искусный ювелир.
Данкан перевел взгляд на Джакомо, своего нового друга, которого очень обижали сильные заключенные. Также, как сестра обижала Данкана. И никто не мог понять Джакомо так, как понимал его Данкан. Они стали лучшими друзьями, даже ближе чем кровные братья. И Джакомо очень хотел, чтобы Данкан был со своей Черри, со своей красавицей Черри. Даже несмотря на то, что его сердце разорвется от боли и слез, он готов был молчать о своей любви, только бы Данкан был счастлив. Он стал Сирано де Бержераком для своего нелюдимого друга таксидермиста. Он привел не одну красавицу в их дом, где искусные руки Данкана дарили им вечную молодость и красоту. В своем гнездышке на окраине леса, Данкан творил свой мир, мир прекрасных женщин, которые никогда бы не обидели его, мир женщин, которым хотелось поклоняться, Джакомо же жил со своим возлюбленным, которому готов был угождать во всем.
После визита полиции, пришлось собирать свои вещи и отправляться в Рим. Джакомо смог провезти с собой в прямой кишке шприц с серной кислотой. Ее не так-то просто достать, а его друг Данкан чистил ее раствором инструменты.
Каково же было удивление Данкана, когда мимо него прошла его богиня! Его Афродита, его ангел! Он чувствовал, как замирает сердце, как холодеет кровь. Она! Он тысячу лет грезил ей, чтобы встретить здесь в небе! Там, где и должно быть место его богини!
- Иди к ней! Иди!
Данкан стеснялся. Она была слишком красивой, чтобы так просто подойти.
- Она смотрит на тебя! Не бойся, давай, ты красив! ты очень красив!– убеждал Джакомо. Он протянул другу тонкое лезвие, которое провез на дне сумки.
Как же он завидовал этой женщине, которую так страстно любил его друг! Но больше чем себе, он желал счастья Данкану – единственному человеку, что был опорой для него в далекие тюремные годы.
Убедив друга попытаться познакомиться с красоткой, Джакомо отправился в туалет, извлек шприц и вернулся в салон.
- Привет, - улыбнулся Данкан, сев в проход рядом с Черри. Он пытался быть обаятельным, чтобы понравиться такой девушке, нужно быть очень обаятельным. – Я Данкан, а ты Черри. Ты очень красивая. Я хочу, чтобы ты была моей девушкой, - он пытался ей понравиться, пытался, как мог
[ava]http://s6.uploads.ru/yRLEA.jpg[/ava]
[NIC]Dancan Moretti[/NIC]
Отредактировано Game Master (2015-08-09 22:10:59)
Летать она не боялась. Небо манило, небо казалось той стихией, попадая в которую становишься вольной от всего, что давит на земле. Здесь можно оставить все заботы, распахнуть крылья и парить-парить в иллюзорной отрешённости от суеты будней, от навязанных обществом и самой себе масок. Можно даже примерить любую другую - как не раз делала Джой с самого первого своего полностью уже сознательного рейса из Кингстона в Ванкувер к тётушке Обри весной 1990-го. Занимательная игра для богатой девичьей фантазии, но если в юности она выбирала образы светил кино и эстрады, монакских принцесс и таинственных незнакомок, то в последнее десятилетие гораздо приятней оказалось представлять себя кем-то до неприличия простым - возвращающейся из командировки клерком, спешащей домой матерью семейства. Тихой, скромной, незаметной.
И лишь совсем недавно перестало хотеться изображать кого бы то ни было. Впервые она была полностью довольна собой нынешней, собой настоящей.
Имя Черри, выдернутое из тщательно оберегаемой Джой бездны забвения, резануло тем больней, чем в более мирном и благостном настроении пребывала его бывшая носительница, через широкую грудь сидящей слева пожилой дамы в пышном парике поглядывающая на уходящую под крыло лайнера лиловую в белой дымке тумана величественную Этну.
Обернулась она на голос не сразу.
По правде сказать, канадка с радостью бы вообще пропустила мимо ушей услышанное, но за мгновение до этого мёртвой хваткой вцепившаяся в распятие соседка проявила неожиданно много любопытства к разворачивающейся перед ней сценке и теперь, поджимая в нетерпении губы, буквально сверлила взглядом Джой. Чрезмерное к себе внимание сразу двух заведомо малоприятных людей хотелось сбросить немедленно.
- Вы обознались, - сдержанно отозвалась она, не намереваясь более никак комментировать вовсе не подкупающее непосредственностью подачи предложение. Сдержанность, лаконичность и ледяная вежливость - оптимальный способ выхода из подобных ситуаций, способ, который прежде ни разу не подводил.
К несчастью, Джой была слишком раздосадована, чтобы выполнить упражнение идеально, и по обернувшемуся, наконец, к мужчине миловидному лицу успела скользнуть тень омерзения.
Отдавала себе отчёт или нет, она привыкла видеть рядом только привлекательных людей. И то, что считала настоящей жизнью, походило на фотографию из глянцевого журнала, где не было болезней, не было протекающих канализационных труб и не было нелепых, похожих на большого ребёнка мужчин с засаленными волосами и капельками слюны на подбородке.
Отредактировано Joye Blankenship (2015-08-11 12:55:12)
Почему она лжет? Он не обознался! Он знал каждый изгиб ее тела, знал, как лежит каждая ее ресничка. Язык! Все дело в нем! Данкан знал, что Черри не такая, что она воплощение всего лучшего, что могла бы создать природа, но она, как и все женщины, стала заложницей своего языка. Улыбка мужчины померкла, а взгляд потускнел. Лезвие в руке, опущенной вдоль тела резануло по пальцу. Так больно! Больно от ее слов, лживых слов, недостойных богини. Разве может столь прекрасное создание так лгать? Нет, Господь создал женщину идеальной, но Дьявол подарил ей язык, чтобы она стала злом, сама того не ведая.
Черри посмотрела на Данкана так, что он захотел видеть ее без глаз. Без них она будет также прекрасна, как в своих фильмах. Ведь когда она откидывалась, со стоном закрывая глаза, ничто не портило ее облик. Глаза ей не нужны.
- Мне очень… очень жаль, - губы Данкана дрогнули. Ему и в самом деле было жаль. Он ведь хотел блага для нее, он мог бы лежать у ее ног, если бы только она пожелала. А она так жестоко обошлась с ним. Если бы она была слепа и нема, все было бы совсем иначе. Как любила Дея изувеченного людьми Гуинплена, так и Черри полюбила бы Данкана: без всяких условий, таким, каков он был. И никто в целом мире не смог бы подарить ей большего счастья.
Он поднялся, понурив плечи. Слишком много людей. Данкан не боялся их, но они бы помешали ему, они вечно лезут не в свое дело. Пришлось вернуться и сесть на свое место. Когда вернулся Джакомо, Данкан сидел грустный и изнечтоженный.
- Она стала врать, Джакомо, - он поднял на друга поблескивающие от влаги глаза. – Сказала, что это не она. Ты же знаешь, из тысячи самых прекрасных женщин, я искал ее глаза, и вот она посмотрела на меня Джакомо. Я некрасив. Только ты думаешь, что я красив.
Джакомо обернулся на девушку, занимающуюся каким-то своим делом, совершенно забыв о Данкане. Как можно так легко забыть о человеке, причинив ему столько боли? Сука! Грязная сука! Он сел на место, открыл колбу, извлек из нее стеклянный шприц без иглы, кончик которого был закрыт металлическим колпачком, затем поднялся.
- Подожди немного, и иди за нами, - в глазах рыжеволосого друга была непоколебимая уверенность. Он шел, закрывая шприц широкой ладонью, плотно прижав руку к корпусу. Поравнявшись с объектом страсти друга, он склонился к ее уху с видом старого знакомого.
- В моих руках шприц с кислотой. Ты можешь закричать, но тогда я успею спрыснуть ее тебе в лицо, сука. Ты обидела моего друга. Идем, поговорим.
Для убедительности он снял колпачок и на обшивку сидения рядом с ногой девушки упала капля серной кислоты. Джакомо не отводил взгляд от Черри, он медленно прикрыл отверстие шприца колпачком и кивнул в сторону туалета. Как просто все с женщинами, и как все усложнял Данкан – он готов был служить им как раб, в то время, как эти прекрасные создания сами должны служить мужчинам. Они должны рожать – и это единственная их функция!
До того, как Джакомо попал в тюрьму, он тоже любил женщину, но она предала его. За убийство любовника, он сел на долгие годы. Тюрьма искалечила. Будучи хрупким о природы, Джакомо не смог противостоять - сломался. Но лишь благодаря этому познал любовь истинную, ту, что испытывал теперь к Данкану, ту, для которой придуман весь мир. Только ради друга он готов был на все, только ему отдал бы последний кусок хлеба.
В закутке рядом с туалетами Джакомо прижал Джой за шею к стене.
- Мой друг не обидит тебя. Он не я, он любит женщин, поэтому, когда он появится, будь с ним нежна. Если ты пикнешь, я испорчу твое личико так, что ни один пластический хирург не исправит. Не думай, что я блефую, мне терять нечего.
Не прошло и пары минут, как у туалета появился Данкан, а Джакомо встал в проход, заняв место своеобразного караульного. Моретти подошел к Джой и благоговейно коснулся ладонью ее щеки. как же она прекрасна!
- Не бойся меня, богиня моя, не бойся, я только потрогаю… - трепетно шептал он, спускаясь ладонью по ее груди и расстегивая пуговицы блузки.
[ava]http://s6.uploads.ru/AZQ0C.jpg[/ava]
[NIC]Jakomo Ilari[/NIC]
Отредактировано Game Master (2015-08-11 15:04:52)
Она досадовала на себя за оплошность не слишком долго, уже через минуту и думать позабыв о мало приятном попутчике. Всё внимание Джой переключилось на гораздо более насущные проблемы: максимально комфортно умаститься на сиденье рядом с занимающей полтора места пакетиками с фисташками, журналами и картой Европы соседкой.
Мигнул большой экран, а вслед за ним и маленькие, вмонтированные в спинки кресел. Большинство пассажиров, включая и мисс Блэнкеншип, потянулись за наушниками, намереваясь посвятить следующие полтора часа просмотру средненькой комедии, по измышлениям авиакомпании долженствующей заставить даже самых нервных и мнительных граждан настроиться на благожелательный лад, позабыв о тысячах футов между лайнером и землёй.
С началом титров начали развозить напитки. Джой стянула наушники, попросила грейпфрутовый сок и, осторожно устроив стакан на подставке, уже было собралась опять водрузить их на голову, как услышала голос, который и год спустя будет звучать в её кошмарах с ужасающей регулярностью.
Она не дёрнулась и ничего не сказала - всё случилось слишком стремительно и неумолимо.
Как под гипнозом выслушала угрозу, как под гипнозом проследила взглядом за падающей на обивку кресла каплей, тут же её прожёгшей, как под гипнозом встала и на негнущихся ногах прошла мимо ничего не замечающих людей. Всё это время она будто бы наблюдала за собой со стороны, не в силах поверить, что является участником происходящего.
Но очень скоро Джой ощутила, что оставаться лишь зрителем не выйдет.
Он перестарался, с необычайной для кажущегося тщедушным человека силой сжав ей шею. Господь Всемогущий, сколько же ненависти, неотвратимой, непреклонной, переполняло этого человека! До того инертная Джой, с лихвой ощутив затаившийся было страх, выпучила глаза, вжалась лопатками в прохладную стену и вытянулась струной. Так страшно ей не было, пожалуй, ещё никогда в жизни, потому что она поняла - он не шутит. Руки сами потянулись сбросить душившие её пальцы, но мужчина, закончив монолог, уже отпустил.
Горло саднило, вскоре на нежной светлой коже расплывутся отвратительные пятна, и хотя это была наименьшая из проблем на данный момент, Джой, как и, вероятно, многие женщины на её месте, с досадой подумала о том, что придётся прикрывать синяки шейным платком, и даже прикинула, в каком магазине не так давно видела отлично подошедший бы к её подготовленному для встречи канадцев костюму. Что говорить, она и маршрут между аэропортом, магазином и отелем продумала, вскользь ощупывая взглядом злоумышленника и отмеренное ей для манёвров пространство. О том, что умрёт в этом закутке у туалетов, она и помыслить не могла.
Когда в завешенном шторкой проходе появился уже знакомый ей человек, Джой, казалось, даже не удивилась. В некотором роде она даже выдохнула, потому что этот, в отличие от своего друга, был слишком жалок, чтобы его бояться. Женщина выдержала его взгляд, липкий, ощупывающий, как тараканьи лапки, с ледяным спокойствием, пусть это и стоило ей определённых усилий. Она даже позволила коснуться себя, почти не изменившись при этом в лице. Только губы побелели от напряжения, и на висках выступили капельки пота. Но когда он заговорил...
- Пожалуйста, избавь меня хотя бы от своих комментариев, от них разит хуже, чем от тебя самого.
Отредактировано Joye Blankenship (2015-08-20 12:26:03)
Данкакн изучал Джой бегающим взглядом, словно не мог до конца определить, что именно нравится в ней больше всего. В ней тот же изъян, что и во всех женщинах - язык. Но это ничего, ничего... Все можно поправить. Обязательно надо будет поправить, чтобы она стала воплощением идеальной женщины. Пока он потерпит, конечно, потерпит, ведь сейчас перед ним стояла воплощенная в жизнь мечта.
Ладонь с подростковым трепетом и неуверенностью, присущий неопытным мальчишкам, легла на округлость пухлой груди девушки и слегка сжала ее, будто взвешивая в руке. Взгляд был прикован к этому зрелищу: как восхитительно! Такая упругая и тяжелая! Совсем не похожа на то, что получается у Моретти! Как достигнуть такого мастерства, чтобы сохранить это восхитительное ощущение? Данкан должен был видеть эту шикарную грудь! Он принялся расстегивать пуговицы блузки Джой.
- Сейчас-сейчас моя хорошая, ты только молчи, молчи, иначе мне нужно будет обидеть тебя, но я не хочу, я совсем не хочу. Ты идеальна! Ты лучшее Господне творение – совершенство! Я хочу увидеть это близко, я должен понимать, как он это создает… - дрожащим голосом шептал Данкан, раздвигая полы блузки девушки и обнажая ее нижнее белье. – О-о-о-о, - трепетно выдохнул он, поднося ладонь к груди девушки и намереваясь запустить ладонь в чашечку бюстгальтера.
[ava]http://s6.uploads.ru/yRLEA.jpg[/ava]
[NIC]Dancan Moretti[/NIC]
Айлин устроилась в кресле около окна и приготовилась к приятному полету. Она была из тех людей, кто любит летать: во-первых, из окна открываются очень красивые виды, а, во-вторых, Айлин обожала все эти маленькие порции в самолете. За редким исключением, она с удовольствием лопала то, что ей приносили, и почему-то всегда выбирала томатный сок. Ни в каком другом месте она не любила его больше, чем в самолетах. Тут он было просто божественен, хотя разливался из тех же пакетов, что продаются в супермаркете.
В Катанию Лин летала на выставку журналистских фото из горячих точек, всего с одной ночевкой, поэтому практически не успела посмотреть город. Умудрилась на месте познакомиться с великолепным итальянцем, с которым они ну никак не могли объясниться, несмотря на родство испанского и итальянского. В итоге все закончилось тем, что он нарисовал Лин кровать на клочке бумаги, и девушка гордо дала ему пощечину. Вот зачем нарисовал кровать, спрашивается? Красивый же мужчина! Плечи широкие, руки красивые, нос великоват, но, кто-то утверждает, что по носу тоже можно судить о… ну не суть. Так вот, Айлин бы и дальше с радостью с ним переписывалась, пользуясь услугами Гугла, если бы он все не испортил. А все почему? Потому что за ужином Лин сказала ему, что завтра улетает, ну и сеньор понял, что либо пан, либо пропал.
Но, вернемся к выставке, она была поистине впечатляющей! Представленные работы внушали сильные эмоции: от щемления в сердце до гордости за отвагу людей. На выходе, журналистка даже купила себе каталог с репродукциями представленных работ. Ни на минуту не пришлось пожалеть о потраченном времени и деньгах, даже на обратную дорогу Лин выдали билет на место у окна. Это можно было бы назвать приятной неожиданностью, если бы на регистрации не пришлось кокетливо лыбиться молодому человеку, принимающему багаж.
Стюардесса принесла Лин стаканчик томатного сока, и девушка с удовольствием отпила немного, вдумчиво глядя в окно. Самолет уже набрал высоту и прямо под иллюминаторами проплывали густые облака. Сколько ни смотри на этот пейзах – он не перестает завораживать!
Сосед справа достал из небольшой дорожной сумки, что разместил под ногами, книгу в потрепанном бумажном переплете и решил отстегнуть привязной ремень. Не то он у него тяжело отстегивался, не то что-то еще, но рука его резко дернулась, толкнула Лин в локоть, и девушка вылила почти весь стакан себе на джинсы.
- Простите! - тут же засуетился незнакомец и принялся рыться в своей сумки в поисках салфеток, пока Лин с тоской смотрела на свои штаны. Ну, разумеется, все не могло быть настолько хорошо! –Вот, держите, - он протянул ей влажные салфетки, предназначенные для салона машины.
- Лучше выпустите меня, - скептически оглядев предложенный вариант, попросила Айлин. Она сунула в руки мужчины стакан и протиснувшись между креслами и соседями отправилась в туалет. Попытки застирать джинсы на себе не увенчались успехом, пришлось их снять. Провозившись с ними минут пятнадцать, девушка услышала какой-то стук снаружи и выключила воду, решив, что это могли постучать ей, чтобы она освободила, наконец, кабинку. Либо Лин показалось, либо она услышала что-то про пластического хирурга.
Журналистка прильнула к двери и притихла, обратившись в слух. Больше ничего не происходило. Она уже решила вернуться к своему занятию, но тут прозвучала вполне четкая фраза, сказанная уже женщиной:
- Пожалуйста, избавь меня хотя бы от своих комментариев, от них разит хуже, чем от тебя самого, - что-то точно происходило за дверью. Кое как Лин натянула мокрые джинсы и сняла с ног туфли на платформе, которые носила довольно регулярно, дабы казаться еще более несравненной и длинноногой. В руках их вес ощущался куда сильнее, чем на ногах. Журналистка распахнула дверь, но никакой женщины, которая могла бы это сказать, не увидела, только какой-то рыжий мужчина уставился на нее и нацелил шприц.
- Ш-ш-ш, - он прислонил палец к губам и хотел было сказать что-то еще, но реакция руки Айлин оказалась быстрее, чем реакция разума. Она с размаха швырнула в лоб рыжему туфлей и отпрыгнула в сторону. Мужчина пошатнулся и сполз по проему вниз. В салоне тут же раздался крик, и к туалетам поспешили люди. Айлин подбежала, забрала шприц из рук мужчины и обернулась. Теперь она увидела, как какой-то странный тип зажимает девушку, и судя по виду последней, ей это не очень нравилось. Журналистка направила на него шприц, но что сказать даже сообразить не могла: вдруг это муж с женой и у них ссора.
- Все-все, - мягко проговорил мужчина, отпуская Джо и отходя от нее, подняв руки, - я ухожу.
- Ни черта подобного, ублюдок ты мерзкий! - иногда жизнь ставит такие подножки, после которых не подняться, иногда подкидывает сюрпризы - только успевай жар грести, а вот сейчас кто-то там сверху решил извратиться по-полной и сначала вылить на женщину ушат помоев, а потом, будто вмиг сжалившись, подать чистый и благоухающий носовой платок.
Миссис Блэнкеншип не собиралась торговаться и приняла помощь воинственной незнакомки без рассуждений и, конечно, опасений. Удивление, благодарность, облегчение - всё это оставила канадка на потом, сейчас она, натерпевшись такого ужаса, что и сама не вполне ещё осознала, выплеснула на обидчика всю долго сдерживаемую ярость.
Джой не дала ему уйти. Схватив насильника - а именно им его и считала - за плечо, она, что было силы, по всем правилам, почерпнутым из возни ещё с братишками по детству, заехала ему кулаком сначала в челюсть, а потом ещё раз - в глаз. О том, что почувствовала сама, она и не подумала. Пока собирался народ, пока все соображали, что происходит, она сумела повалить опешившего мужчину на пол и теперь молотила его уже ногами.
- Сволочь, подонок, убью тебя!
Продолжала изрыгать проклятия Джой, даже когда её кто-то сильный схватил со спины и, не давая двигаться, оттащил в сторону. Отчаянно дёргающаяся, она всё же изловчилась и плюнула в поверженного врага. И только потом обвела маленькое пространство тамбура глазами.
Перекошенные удивлением, отвращением, страхом и даже восторгом - не каждый раз происходит что-то любопытное у них на глазах - лица остались для взбеленённой Джой размытыми пятнами. Но блондиночку она всё же разглядела.
- Брось его, там кислота. Ай, да пусти уже, я спокойна! - это уже предназначалось бортпроводнику, таращащемуся на неё, точно на Медузу Горгону, - Говорю же, - понизила голос ещё на полтона, - Всё в порядке.
Женщина припечатала паренька просто-таки убийственным взглядом и тот, нервно сглотнув, всё же поддался её доводам.
Она расправила плечи, мотнула головой, как ни в чём не бывало и, пригладив пальцами взъерошенные локоны, стала спокойно застёгиваться - пуговка-за пуговкой. Ноздри всё ещё раздувались от злости, глаза метали молнии, но, казалось. в бой она уже не рвалась.
- Здесь есть представители закона? - обратилась Джой ко всё ещё с опаской поглядывающему на неё стюарду, - Эти скоты напали на меня.
Отредактировано Joye Blankenship (2015-09-04 18:11:51)
Женщина, которую только что зажимал странный тип, стоило последнему отвлечься, кинулась на него с кулаками. Лин даже рот открыла. Мужчина закрывался от бывшей жертвы руками, но не делал никаких попыток сопротивляться, в какой-то момент Лин даже показалось, что ему нравится происходящее. Подбежавший стюард схватил девушку, намереваясь оттащить ее от мужчины, но та отчаянно боролась, желая отомстить за то, что пришлось пережить. Наконец, сопротивление ее сникло, и она посмотрела на Айлин:
- Брось его, там кислота?– журналистка не знала итальянского языка, но по взгляду и отдельным словам, схожим с испанскими, поняла, что в шприце кислота. Айлин опустила глаза на столь безобидный, казалось бы, предмет. Что особенно удивительно, шприц был стеклянным, подобного уже очень давно не приходилось наблюдать. Да и вообще, откуда на бору самолета шприц? Таможня просто не могла это пропустить.
Зато теперь все стало очевидно: вот почему речь была про пластического хирурга. Наверняка, брюнетке угрожали облить ее этим, вот она и вынуждена была терпеть домогательства. Только теперь Лин поняла, насколько случайно все произошло: она случайно решила проверить, случайно (не думая), кинула в рыжего платформой, неосознано решила, что раз шприцем угрожали ей, то и она может им угрожать.
- О мой бог, - проговорила она на английском и снова подняла взгляд на пострадавшую, которая все же убедила бортпроводника отпустить ее, правда для этого ей пришлось понизить голос и продемонстрировать, что теперь все действительно в порядке. Итальянка принялась застегивать расстегнутую блузку и одергивать узкую юбку, которую надорвала в пылу сражения. Несколько подоспевших мужчин скрутили Данкана, еще один поднял за плечи рыжего, которому хорошо досталось по голове, что он до сих пор пребывал в полусознательном состоянии. Скрутил ему руки и почти без сопротивления повел в салон. Только несколько женщин охали и ахали, возмущаясь, что даже такое количество проверок на границе не гарантирует им безопасности. Одна даже подошла к Джой, но больше ее волновало не самочувствие жертвы, а почему на нее все-таки напали.
- Отдайте шприц, сеньорита, - стюард действовал на удивление профессионально и спокойно. Ему было не более двадцати четырех лет, но вел он себя вполне уверено, как если бы уже бывал в таких ситуациях. Он протянул руку, чтобы забрать "оружие". Собственно, не нужно было знать язык, чтобы понимать, что он хочет. Лин помедлила секунду, но отдала требуемое и подошла к Джо.
- Ты говоришь на английском или испанском? – обратилась она по-английски. Про французский решила не упоминать: со времен студенчества этот язык уже изрядно ушел в пассив, а сейчас была слишком экстремальная ситуация, чтобы пытаться изображать из себя полиглота, владеющего языком, которым и не пользовалась никогда.
- Пойдем сядем.
Бортпроводник отправился к пилотам и через пятнадцать минут объявил по громкоговорителю что после приземления самолета, салон не будет открыт на выход до особого распоряжения.
Пилоты передали информацию о произошедшем на борту, и полиция Рима уже готовилась встречать рейс.
- Как себя чувствуешь? - спросила Айлин. ей удалось договориться, чтобы один сосед пересел на место Джо, а другой, прельщенный возможностью сидеть у окна, просто подвинулся к нему.
Джой очень недобро покосилась на настойчивую дамочку, поверх её головы внимательно следя за тем, как уводят обоих преступников. На душе было гадко, и чувство омерзения, с утроенной силой накатившее уже после того, как всё благополучно завершилось, вылилось в раздражение на упрямо мнущуюся возле неё пассажирку:
- Если вам так интересно, сеньора, можете поинтересоваться у них лично. А меня оставьте в покое. Будьте так любезны, - не дожидаясь, пока женщина посторонится, канадка протиснулась мимо неё, но... тут же была атакована соседкой по посадочному месту, рвущейся к ней с видом сошедшего с рельс паровоза. Предваряя готовые вырваться из округлившегося буквой "О" рта вопросы, Джой развернулась на каблуках и направилась навстречу подходящей к ней блондинке.
- Да, - сходу перешла она на английский и, подхватывая девушку под локоток, потянула подальше от брошенного в спину возмущённого оклика, - Спасибо, если бы не ты, они бы меня на лоскуты растащили, - ирония в голосе поубавилась и вовсе сошла на нет, когда они присели на выторгованные бойкой американкой места. В том, что новая её знакомая именно американка, сомневаться почти не приходилось - техасский акцент различить не составило труда.
- Спасибо тебе, - теперь уже Блэнкеншип была абсолютно серьёзна и говорила, конечно, не о докучающих любопытством матронах, - Честно говоря, не знаю. Но по крайней мере цела. Почти полностью, - хмыкнула, пригладив разошедшийся на юбке шов, - А у тебя отличный бросок.
Она нервничала, сама не ожидая подобного волнения. В конце-концов, всё обошлось, и пора было возвращаться в норму. Но вместо этого взгляд постоянно скользил в сторону взятых под наблюдение маньяков. Руки слегка потрухивало, и, потянувшись к принесённому стюардессой стакану сока, Джой добралась до него, только усилием воли подавив тремор, - Нет, так дело не пойдёт, если не возражаешь, я бы выпила что покрепче, присоединишься? О, прости пожалуйста. Джой, Джой Блэнкеншип, а... - лёгкая улыбка сняла напряжённое выражение с лица протягивающей для рукопожатия ладонь женщины.
Отредактировано Joye Blankenship (2015-10-01 17:18:09)
To be continued...
Вы здесь » Extempore » Закрытые эпизоды » Con Air
